eng
Выпуск #6/1999
В. Мокрышев.
Работать на опережение государственного контракта. Или не работать вообще?
Работать на опережение государственного контракта. Или не работать вообще?
Просмотры: 2279
В сентябре под шум военно-политических страстей достаточно тихо вышло в свет постановление Правительства РФ от 2 сентября 1999 года “Об использовании результатов научно-технической деятельности”. Документ этот родился в рамках стратегии планомерной защиты государственных интересов в сфере интеллектуальной деятельности [1–4], дела нужного и важного. Однако анализ постановления показывает, что при его практической реализации возникнет немало проблем, как чисто правовых и административно-хозйственных, так и связанных со стратегией развития предприятий наукоемких отраслей, прежде всего в области возможной конкурентной борьбы с западными фирмами.
Суть постановления “Об использовании результатов научно-технической деятельности” (далее – Постановление) сводится к следующему. Права на ранее полученные результаты научно-технической деятельности за счет средств федерального бюджета (в том числе республиканского бюджета РСФСР, государственного бюджета СССР), если они уже не принадлежат иным лицам, подлежат закреплению за Российской Федерацией. Предусматривается проведение инвентаризации ранее полученных результатов научно-технической деятельности и подача в случае необходимости заявок на выдачу патентов, а также введение этих результатов в хозяйственный оборот. Государственным заказчикам вменяется в обязанность закрепление за Российской Федерацией прав на результаты научно-технической деятельности, полученных по ранее выполненным и заключаемым в настоящее время и в будущем государственным контрактам на выполнение научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ для федеральных государственных нужд. Им же предоставляется возможность распоряжаться этими правами от имени Российской Федерации в установленном Правительством порядке (см. Постановление). Все это относится и к конфиденциальной информации о научно-технической деятельности.
На первый взгляд, предложенный сценарий закрепления за государством исключительных прав является безупречным, РФ достаточно легко получит по государственным контрактам одновременно и наукоемкий товар, и исключительные права на него. Но к сожалению, в Постановлении заложено очень много подводных камней, сводящих на нет его благородную цель и позволяющих контрагентам договора (государственные заказчики и исполнители контрактов) трактовать отдельные положения Постановления по собственному разумению.
Первая проблема – это юридическая некорректность документа. Так, в Постановлении результаты научно-технической деятельности отождествляются с исключительными правами на эти результаты без толкования термина “результаты научно-технической деятельности”, что приводит к определенным размышлениям о возможных судебных процессах только на этой почве. В самом деле, в Гражданском кодексе Российской Федерации (ГК) используются термины “научно-исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы”, а не “научно-техническая деятельность” (ст. 763-768, 772, 778 ГК РФ). В соответствии со ст. 128 и 138 ГК РФ “исключительные права” отождествляются только с “интеллектуальной собственностью”, а объектами исключительных прав являются “результаты интеллектуальной деятельности” (но не “результаты научно-технической деятельности”). В п. 2 ст.772 ГК РФ предусмотрено правовое регулирование договоров на выполнение научно-исследовательских работ, опытно-конструкторских и технологических работ, базирующееся на принципе равноправия, в соответствии с которым, если иное не предусмотрено договором, заказчик имеет право использовать переданные исполнителем результаты работ (но не результаты деятельности), в том числе способные к правовой охране, а исполнитель вправе использовать полученные результаты для собственных нужд.
В Постановлении также полностью отсутствует описание механизма (и не предусмотрена возможность его возникновения), связанного с изменением порядка использования результатов научно-технической деятельности по условиям финансирования (сроки перечисления денежных средств, задержки выплат и т.п.), что может поставить исполнителя в неравные с заказчиком условия.
Вторая проблема – это механизм формирования исключительных прав. В Постановлении изложены идеи получения прав на результаты работ (но не на результаты научно-технической деятельности), которые использовались западными фирмами 15-20 лет назад. Применение их сегодня делает принципиально невозможной эффективную конкурентную борьбу на рынках наукоемкой продукции (и получение дополнительной прибыли).
Процедура обеспечения исключительных прав на товарных рынках наукоемкой продукции и рынках вооружений – это крайне сложная технология создания портфелей патентов, которые в обязательном порядке должны проходить процедуру оптимизации. С одной стороны, данная процедура должна начинаться с опережающей защиты будущих научно-технических разработок – сначала портфель патентов, а потом НИР и ОКР. С другой стороны, необходимо минимизировать число получаемых патентов, особенно в случаях международного патентования. Это важно для существенного снижения расходов (стоимость одной процедуры международного патентования может достигать 50 -100 тыс. долл.). Минимизация происходит за счет включения в один патент сотен и даже тысяч вариантов технических решений.
Западные фирмы с конца 80-х годов начали получать патенты с формулами изобретения в несколько десятков пунктов. Сегодня по ряду научно-технических направлений количество пунктов в формулах изобретений достигает 1,5–2 сотен. Это означает, что западные фирмы поставили на поток процесс формирования исключительных прав, с помощью которых не только формируются оптимизированные портфели патентов, но и реализуется агрессивная стратегия захвата перспективных товарных рынков наукоемкой продукции, российского в том числе.
Отметим, что формально создание крупного портфеля патентов обходится в сотни тысяч и даже миллионы долларов, включая расходы на привлечение экспертов. Стоимость труда одного такого эксперта может достигать 70–100 тыс. долл. в год. Однако именно такие портфели и позволяют западным фирмам контролировать мировые товарные рынки.
Что же сделали разработчики Постановления? Они принуждают патентовать отдельные варианты научно-технических решений, которые реализуются в рамках работ по госзаказу. Это весьма важный момент, который, с одной стороны, свидетельствует о поверхностной проработке Постановления и соответствующей квалификации его разработчиков, а с другой стороны – о серьезных последствиях внедрения в жизнь настоящего Постановления. Видимо, авторы Постановления не видят разницы между проблемами возникновения прав, формирования прав и реализации прав. Они не знают, что категорически противопоказано совмещать процедуру получения патентов с процедурой разработки и производства продукции, если предприятие, выполняющее государственный контракт, хотело бы утвердить свой имидж и деловую репутацию среди конкурирующих фирм. Это недопустимо в случае формирования перспективных товарных рынков наукоемкой продукции и военной техники. Разработчики Постановления пошли по весьма примитивному пути, совместив процедуры возникновения и формирования исключительных прав, тем самым поставив руководителей предприятий ВПК на путь отказа от жесткой конкурентной борьбы на товарных рынках наукоемкой продукции, что противоречит п. 1 “Плана Правительства Российской Федерации по реализации в 1999 году Послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию “Россия на рубеже эпох”.
По логике Постановления правовая защита изделий должна происходить в процессе их создания либо по его завершении. Это означает, что предприятиям, реализующим государственный контракт, запрещено превентивно защищать будущие научно-технические разработки. Попутно отметим, что в духе Постановления бремя патентной защиты скорее всего будет переложено на плечи руководителей предприятий ВПК, что не прибавит им энтузиазма, поскольку предприятия не будут патентообладателями.
Более того, в строгом соответствии с Постановлением получение исключительных прав должно осуществляться только на конкретный вариант технического решения продукции. В результате становится непонятным положение предприятия ВПК, получившего патент на несколько сот вариантов технических решений, и сформировавшего новый перспективный сектор товарного рынка с помощью исключительных прав, если в ходе выполнения госзаказа оно реализует один из уже защищенных вариантов технического решения. В данном случае речь о переуступке патента государству идти не должна, что противоречит принятому Постановлению – в соответствии с ним предприятие должно полностью распрощаться не только со своими затратами на патентование, но и с перспективами формирования и контроля создаваемого им нового сектора товарного рынка, т.е. распрощаться с возможностью вести конкурентную борьбу.
Таким образом, вся кухня взаимодействия между государственным заказчиком и предприятием ВПК по получению патентов в рамках контрактов может стать весьма серьезной причиной инициирования массовых судебных процессов по вопросам правообладания результатами научно-технической деятельности.
Еще одна проблема – проведение инвентаризации и введение в хозяйственный оборот результатов научно-технической деятельности. Из Постановления достаточно хорошо видно, что его разработчики не владеют ситуацией и вообще не понимают принципы реализации рассматриваемых мероприятий.
Во-первых, инвентаризация объектов интеллектуальной собственности (ОИС) должна начинаться с процедур их выявления. Всем руководителям предприятий ВПК и представителям заказчика известно, что за 6–8 лет экономических преобразований первичный учет изобретений и рационализаторских предложений полностью утрачен, что было связано с ликвидацией практически на всех предприятиях ВПК патентных подразделений. Если нет первичного учета ОИС, их необходимо выявить. Но это можно сделать только с помощью ведущих разработчиков техники, которые по большей части ушли с предприятий в связи с сокращениями, инициируемыми самим госзаказчиком. В результате те ОИС, которые таки удастся выявить, ни в коей мере не будут соответствовать имеющемуся научно-техническому потенциалу фирмы ВПК.
Во-вторых, процедура выявления ОИС должна проводиться с ретроспективой исследований по меньшей мере в 10-15 лет, что еще более осложнит реализацию данного Постановления. Следует также иметь в виду, что только единицы процентов (а то и меньше) из выявленных ОИС будут приносить доход. Скорее всего, в хозяйственный оборот можно будет включить 0,5–1% ОИС. Фактически следует говорить о вероятностной технологии инвентаризации ОИС. Мы готовы к ней? Думается, что нет. Попутно отметим, что введение в хозяйственный оборот результатов интеллектуальной деятельности – крайне сложная для реализации процедура, но это уже отдельная песня.
Введению в хозяйственный оборот предшествует оценка ОИС и выявление среди них объектов, приносящих доход свыше 12 месяцев. Только эти ОИС могут быть отнесены к нематериальным активам. Реалии таковы, что практически каждое предприятие ВПК в графе баланса “нематериальные активы” ставит только стоимость программ “1С: Бухгалтерия” и больше ничего. Сегодня руководители многих предприятий ВПК в принципе не понимают, зачем нужно вести учет нематериальных активов на научно-технические разработки, для них это только обуза.
Вместе с тем, доля нематериальных активов западных фирм, ориентированных на рынок наукоемкой продукции, достигает 20-40% и более (по отношению ко всем активам предприятия). Наличие нематериальных активов свидетельствует о том, что предприятие имеет надежную систему защиты бизнеса от конкурирующих фирм, способно вести конкурентную борьбы на товарных рынках наукоемкой продукции, привлекать дополнительные инвестиции и эффективно страховать их. Если у предприятия нет нематериальных активов или они крайне малы, то и перспектив у него нет.
Однако Постановление предполагает лишить предприятия нематериальных активов и только в отдельных случаях передавать им суррогат прав в виде лицензий, которые невозможно использовать для эффективной защиты бизнеса. В этой связи возникает вопрос: что, собственно говоря, предлагается вводить в хозяйственный оборот? Думается, на данный вопрос разработчики Постановления вразумительно ответить не смогут.
Более того, сама процедура оценки нематериальных активов предполагает осуществление ее по затратному принципу. Если затраты на получение авторского свидетельства СССР ранее ничего не стоили, то о чем речь? Что вводить в хозяйственный оборот – “0”? Допустим, удалось установить, что затраты на создание одного изобретения по бухгалтерской отчетности составили в свое время 100 рублей. По нынешним ценам это соответствует 10 копейкам. Ну, ввели в баланс предприятия расходы на создание 100 авторских свидетельств, равные 10 рублям, которые принесут доход в течение 5 лет. На что это повлияет? Более того, скорее всего расходы на программу инвентаризации и введения в хозяйственный оборот результатов научно-технической деятельности будут в принудительном порядке отнесены государственным заказчиком на счет самих же предприятий ВПК. В ряде случаев они превысят полученный доход от нематериальных активов. Думается, комментарии излишни.
Вместе с тем, нематериальные активы – это мощный регулятор себестоимости продукции. Они же показывают научно-технический потенциал предприятия и его способность драться за перспективные секторы товарного рынка. Если их нет, то ничего не будет. Так говорит опыт работы западных фирм. Только из этого можно сделать вывод, что Постановление, лишающее предприятия нематериальных активов, ведет в никуда.
Не менее значимая проблема – роль инструмента исключительных прав в системе управления предприятием. Не секрет, что многие предприятия ВПК являются АО, в состав акционеров которых также входит государство. Нетрудно догадаться, что владея, скажем, 20% акций предприятия ВПК, государство может без особых проблем с помощью патентов, полученных им в ходе НИР и ОКР по государственным контрактам, осуществлять такой контроль над его деятельностью, как если бы оно обладало контрольным пакетом акций. Таким образом, исключительные права, возникающие из патентов, существенным образом дополнят 20% акций до уровня влияния, соответствующего контрольному пакету акций. Степень контроля над деятельностью конкретного предприятия ВПК или целой группы предприятий может быть увеличена посредством соответствующих постановлений и распоряжений Правительства Российской Федерации, а также за счет системы государственных контрактов, ставящих предприятия в большинстве случаев в полную зависимость от государства. Следует иметь в виду, что объекты исключительных прав могут распространить свое влияние практически на все виды объектов гражданского права (вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага – ст. 128 ГК РФ).
Поскольку объекты исключительных прав – это мощнейший инструмент регулирования товарных рынков, то следует сделать соответствующий вывод: государство активно желает управлять товарными рынками через инструмент исключительных прав в любой его форме. Но стремление это пытается реализовать крайне неоптимальным образом. Предприятиям ВПК надлежит определиться: или остаться в полной зависимости от государства и отказаться от какой-либо конкурентной борьбы с западными фирмами, или включиться в конкурентную борьбу на товарных рынках наукоемкой продукции и рынках вооружений в самой агрессивной форме. При этом один из наиболее эффективных путей – активная патентная деятельность “на опережение” государственного заказа.
Перед выбором стоит и Правительство Российской Федерации – для получения дополнительных финансовых поступлений в бюджет содействовать предприятиям ВПК в осуществлении ими жесткой конкурентной борьбы на товарных рынках наукоемкой продукции и рынках вооружений либо продолжать расходовать средства на реализацию принятого Постановления, значимой отдачи от чего, к сожалению, не предвидится. m
Литература
1. Указ Президента Российской Федерации от 18.08.96 г. № 1209 “О государственном регулировании внешнеторговых сделок”.
2. Указ Президента Российской Федерации от 14.05.98 г. № 556 “О правовой защите результатов научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ военного, специального и двойного назначения”.
3. Указ Президента Российской Федерации от 22.07.98 года № 863 “О государственной политике по вовлечению в хозяйственный оборот результатов научно-технической деятельности и объектов интеллектуальной собственности в сфере науки и технологий”.
4. Постановление Правительства Российской Федерации от 29.09.98г. № 1132 “О первоочередных мерах по правовой защите интересов государства в процессе экономического и гражданско-правового оборота, опытно-конструкторских и технологических работ военного, специального и двойного назначения”.
На первый взгляд, предложенный сценарий закрепления за государством исключительных прав является безупречным, РФ достаточно легко получит по государственным контрактам одновременно и наукоемкий товар, и исключительные права на него. Но к сожалению, в Постановлении заложено очень много подводных камней, сводящих на нет его благородную цель и позволяющих контрагентам договора (государственные заказчики и исполнители контрактов) трактовать отдельные положения Постановления по собственному разумению.
Первая проблема – это юридическая некорректность документа. Так, в Постановлении результаты научно-технической деятельности отождествляются с исключительными правами на эти результаты без толкования термина “результаты научно-технической деятельности”, что приводит к определенным размышлениям о возможных судебных процессах только на этой почве. В самом деле, в Гражданском кодексе Российской Федерации (ГК) используются термины “научно-исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы”, а не “научно-техническая деятельность” (ст. 763-768, 772, 778 ГК РФ). В соответствии со ст. 128 и 138 ГК РФ “исключительные права” отождествляются только с “интеллектуальной собственностью”, а объектами исключительных прав являются “результаты интеллектуальной деятельности” (но не “результаты научно-технической деятельности”). В п. 2 ст.772 ГК РФ предусмотрено правовое регулирование договоров на выполнение научно-исследовательских работ, опытно-конструкторских и технологических работ, базирующееся на принципе равноправия, в соответствии с которым, если иное не предусмотрено договором, заказчик имеет право использовать переданные исполнителем результаты работ (но не результаты деятельности), в том числе способные к правовой охране, а исполнитель вправе использовать полученные результаты для собственных нужд.
В Постановлении также полностью отсутствует описание механизма (и не предусмотрена возможность его возникновения), связанного с изменением порядка использования результатов научно-технической деятельности по условиям финансирования (сроки перечисления денежных средств, задержки выплат и т.п.), что может поставить исполнителя в неравные с заказчиком условия.
Вторая проблема – это механизм формирования исключительных прав. В Постановлении изложены идеи получения прав на результаты работ (но не на результаты научно-технической деятельности), которые использовались западными фирмами 15-20 лет назад. Применение их сегодня делает принципиально невозможной эффективную конкурентную борьбу на рынках наукоемкой продукции (и получение дополнительной прибыли).
Процедура обеспечения исключительных прав на товарных рынках наукоемкой продукции и рынках вооружений – это крайне сложная технология создания портфелей патентов, которые в обязательном порядке должны проходить процедуру оптимизации. С одной стороны, данная процедура должна начинаться с опережающей защиты будущих научно-технических разработок – сначала портфель патентов, а потом НИР и ОКР. С другой стороны, необходимо минимизировать число получаемых патентов, особенно в случаях международного патентования. Это важно для существенного снижения расходов (стоимость одной процедуры международного патентования может достигать 50 -100 тыс. долл.). Минимизация происходит за счет включения в один патент сотен и даже тысяч вариантов технических решений.
Западные фирмы с конца 80-х годов начали получать патенты с формулами изобретения в несколько десятков пунктов. Сегодня по ряду научно-технических направлений количество пунктов в формулах изобретений достигает 1,5–2 сотен. Это означает, что западные фирмы поставили на поток процесс формирования исключительных прав, с помощью которых не только формируются оптимизированные портфели патентов, но и реализуется агрессивная стратегия захвата перспективных товарных рынков наукоемкой продукции, российского в том числе.
Отметим, что формально создание крупного портфеля патентов обходится в сотни тысяч и даже миллионы долларов, включая расходы на привлечение экспертов. Стоимость труда одного такого эксперта может достигать 70–100 тыс. долл. в год. Однако именно такие портфели и позволяют западным фирмам контролировать мировые товарные рынки.
Что же сделали разработчики Постановления? Они принуждают патентовать отдельные варианты научно-технических решений, которые реализуются в рамках работ по госзаказу. Это весьма важный момент, который, с одной стороны, свидетельствует о поверхностной проработке Постановления и соответствующей квалификации его разработчиков, а с другой стороны – о серьезных последствиях внедрения в жизнь настоящего Постановления. Видимо, авторы Постановления не видят разницы между проблемами возникновения прав, формирования прав и реализации прав. Они не знают, что категорически противопоказано совмещать процедуру получения патентов с процедурой разработки и производства продукции, если предприятие, выполняющее государственный контракт, хотело бы утвердить свой имидж и деловую репутацию среди конкурирующих фирм. Это недопустимо в случае формирования перспективных товарных рынков наукоемкой продукции и военной техники. Разработчики Постановления пошли по весьма примитивному пути, совместив процедуры возникновения и формирования исключительных прав, тем самым поставив руководителей предприятий ВПК на путь отказа от жесткой конкурентной борьбы на товарных рынках наукоемкой продукции, что противоречит п. 1 “Плана Правительства Российской Федерации по реализации в 1999 году Послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию “Россия на рубеже эпох”.
По логике Постановления правовая защита изделий должна происходить в процессе их создания либо по его завершении. Это означает, что предприятиям, реализующим государственный контракт, запрещено превентивно защищать будущие научно-технические разработки. Попутно отметим, что в духе Постановления бремя патентной защиты скорее всего будет переложено на плечи руководителей предприятий ВПК, что не прибавит им энтузиазма, поскольку предприятия не будут патентообладателями.
Более того, в строгом соответствии с Постановлением получение исключительных прав должно осуществляться только на конкретный вариант технического решения продукции. В результате становится непонятным положение предприятия ВПК, получившего патент на несколько сот вариантов технических решений, и сформировавшего новый перспективный сектор товарного рынка с помощью исключительных прав, если в ходе выполнения госзаказа оно реализует один из уже защищенных вариантов технического решения. В данном случае речь о переуступке патента государству идти не должна, что противоречит принятому Постановлению – в соответствии с ним предприятие должно полностью распрощаться не только со своими затратами на патентование, но и с перспективами формирования и контроля создаваемого им нового сектора товарного рынка, т.е. распрощаться с возможностью вести конкурентную борьбу.
Таким образом, вся кухня взаимодействия между государственным заказчиком и предприятием ВПК по получению патентов в рамках контрактов может стать весьма серьезной причиной инициирования массовых судебных процессов по вопросам правообладания результатами научно-технической деятельности.
Еще одна проблема – проведение инвентаризации и введение в хозяйственный оборот результатов научно-технической деятельности. Из Постановления достаточно хорошо видно, что его разработчики не владеют ситуацией и вообще не понимают принципы реализации рассматриваемых мероприятий.
Во-первых, инвентаризация объектов интеллектуальной собственности (ОИС) должна начинаться с процедур их выявления. Всем руководителям предприятий ВПК и представителям заказчика известно, что за 6–8 лет экономических преобразований первичный учет изобретений и рационализаторских предложений полностью утрачен, что было связано с ликвидацией практически на всех предприятиях ВПК патентных подразделений. Если нет первичного учета ОИС, их необходимо выявить. Но это можно сделать только с помощью ведущих разработчиков техники, которые по большей части ушли с предприятий в связи с сокращениями, инициируемыми самим госзаказчиком. В результате те ОИС, которые таки удастся выявить, ни в коей мере не будут соответствовать имеющемуся научно-техническому потенциалу фирмы ВПК.
Во-вторых, процедура выявления ОИС должна проводиться с ретроспективой исследований по меньшей мере в 10-15 лет, что еще более осложнит реализацию данного Постановления. Следует также иметь в виду, что только единицы процентов (а то и меньше) из выявленных ОИС будут приносить доход. Скорее всего, в хозяйственный оборот можно будет включить 0,5–1% ОИС. Фактически следует говорить о вероятностной технологии инвентаризации ОИС. Мы готовы к ней? Думается, что нет. Попутно отметим, что введение в хозяйственный оборот результатов интеллектуальной деятельности – крайне сложная для реализации процедура, но это уже отдельная песня.
Введению в хозяйственный оборот предшествует оценка ОИС и выявление среди них объектов, приносящих доход свыше 12 месяцев. Только эти ОИС могут быть отнесены к нематериальным активам. Реалии таковы, что практически каждое предприятие ВПК в графе баланса “нематериальные активы” ставит только стоимость программ “1С: Бухгалтерия” и больше ничего. Сегодня руководители многих предприятий ВПК в принципе не понимают, зачем нужно вести учет нематериальных активов на научно-технические разработки, для них это только обуза.
Вместе с тем, доля нематериальных активов западных фирм, ориентированных на рынок наукоемкой продукции, достигает 20-40% и более (по отношению ко всем активам предприятия). Наличие нематериальных активов свидетельствует о том, что предприятие имеет надежную систему защиты бизнеса от конкурирующих фирм, способно вести конкурентную борьбы на товарных рынках наукоемкой продукции, привлекать дополнительные инвестиции и эффективно страховать их. Если у предприятия нет нематериальных активов или они крайне малы, то и перспектив у него нет.
Однако Постановление предполагает лишить предприятия нематериальных активов и только в отдельных случаях передавать им суррогат прав в виде лицензий, которые невозможно использовать для эффективной защиты бизнеса. В этой связи возникает вопрос: что, собственно говоря, предлагается вводить в хозяйственный оборот? Думается, на данный вопрос разработчики Постановления вразумительно ответить не смогут.
Более того, сама процедура оценки нематериальных активов предполагает осуществление ее по затратному принципу. Если затраты на получение авторского свидетельства СССР ранее ничего не стоили, то о чем речь? Что вводить в хозяйственный оборот – “0”? Допустим, удалось установить, что затраты на создание одного изобретения по бухгалтерской отчетности составили в свое время 100 рублей. По нынешним ценам это соответствует 10 копейкам. Ну, ввели в баланс предприятия расходы на создание 100 авторских свидетельств, равные 10 рублям, которые принесут доход в течение 5 лет. На что это повлияет? Более того, скорее всего расходы на программу инвентаризации и введения в хозяйственный оборот результатов научно-технической деятельности будут в принудительном порядке отнесены государственным заказчиком на счет самих же предприятий ВПК. В ряде случаев они превысят полученный доход от нематериальных активов. Думается, комментарии излишни.
Вместе с тем, нематериальные активы – это мощный регулятор себестоимости продукции. Они же показывают научно-технический потенциал предприятия и его способность драться за перспективные секторы товарного рынка. Если их нет, то ничего не будет. Так говорит опыт работы западных фирм. Только из этого можно сделать вывод, что Постановление, лишающее предприятия нематериальных активов, ведет в никуда.
Не менее значимая проблема – роль инструмента исключительных прав в системе управления предприятием. Не секрет, что многие предприятия ВПК являются АО, в состав акционеров которых также входит государство. Нетрудно догадаться, что владея, скажем, 20% акций предприятия ВПК, государство может без особых проблем с помощью патентов, полученных им в ходе НИР и ОКР по государственным контрактам, осуществлять такой контроль над его деятельностью, как если бы оно обладало контрольным пакетом акций. Таким образом, исключительные права, возникающие из патентов, существенным образом дополнят 20% акций до уровня влияния, соответствующего контрольному пакету акций. Степень контроля над деятельностью конкретного предприятия ВПК или целой группы предприятий может быть увеличена посредством соответствующих постановлений и распоряжений Правительства Российской Федерации, а также за счет системы государственных контрактов, ставящих предприятия в большинстве случаев в полную зависимость от государства. Следует иметь в виду, что объекты исключительных прав могут распространить свое влияние практически на все виды объектов гражданского права (вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага – ст. 128 ГК РФ).
Поскольку объекты исключительных прав – это мощнейший инструмент регулирования товарных рынков, то следует сделать соответствующий вывод: государство активно желает управлять товарными рынками через инструмент исключительных прав в любой его форме. Но стремление это пытается реализовать крайне неоптимальным образом. Предприятиям ВПК надлежит определиться: или остаться в полной зависимости от государства и отказаться от какой-либо конкурентной борьбы с западными фирмами, или включиться в конкурентную борьбу на товарных рынках наукоемкой продукции и рынках вооружений в самой агрессивной форме. При этом один из наиболее эффективных путей – активная патентная деятельность “на опережение” государственного заказа.
Перед выбором стоит и Правительство Российской Федерации – для получения дополнительных финансовых поступлений в бюджет содействовать предприятиям ВПК в осуществлении ими жесткой конкурентной борьбы на товарных рынках наукоемкой продукции и рынках вооружений либо продолжать расходовать средства на реализацию принятого Постановления, значимой отдачи от чего, к сожалению, не предвидится. m
Литература
1. Указ Президента Российской Федерации от 18.08.96 г. № 1209 “О государственном регулировании внешнеторговых сделок”.
2. Указ Президента Российской Федерации от 14.05.98 г. № 556 “О правовой защите результатов научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ военного, специального и двойного назначения”.
3. Указ Президента Российской Федерации от 22.07.98 года № 863 “О государственной политике по вовлечению в хозяйственный оборот результатов научно-технической деятельности и объектов интеллектуальной собственности в сфере науки и технологий”.
4. Постановление Правительства Российской Федерации от 29.09.98г. № 1132 “О первоочередных мерах по правовой защите интересов государства в процессе экономического и гражданско-правового оборота, опытно-конструкторских и технологических работ военного, специального и двойного назначения”.
Отзывы читателей
